Для котов и не только)

В каком краю - не вспомнено, в каком году - не слушано,
Но сказывают - встретились на крыше три кота.
Один - с полбоком лупленным, другой - с хвостом откушенным,
У третьего - и вовсе-то судьба была крута.
Тот третий кот был жертвою хозяйского предательства:
Его хозяйка холила, ласкала, но потом
С ветеринарьей помощью свершила надругательство
Над глупым, в ус не дующим, доверчивым котом.
И вот сошлись три особи на крыше - и заспорили:
Кому в кошачьем племени легко на свете жить?
А мимо кошки шастают - на радость ли, на горе ли...
Да как же страстным мявом тут вовсю не заблажить?!
Бесхвостый да ободранный запели на два голоса,
И было в этой арии так много децибел,
Что, кажется, неслась она до Северного полюса,
А может, и до Южного… Лишь третий кот не пел.
Смотрел он на соперников с высокомерной жалостью
И думал снисходительно, хихикая в усы:
"Любовь - оно, конечно же… И спеть - оно пожалуйста!..
Но не любовь ли, милые, лишила вас красы?
А у меня - всё в целости, бока и хвост в наличии,
А тем, что мной утрачено - не стоит дорожить…
И мне совсем не надобно орать до неприличия,
И мне вольготно, сладостно без мук на свете жить!"
…Мораль у сказки - вечная, вне общества и времени:
Решать проблему выбора приходится, заметь,
Не только человечеству, но и котову племени:
"Быть иль не быть?", а в сущности - "Иметь иль не иметь?"

Любовь Сирота

Юрий Ряшенцев
«У полдня с вечером пока ничья...»


У полдня с вечером пока ничья.
Крутой холодный кипяток ручья
гремит под окнами. И дикий март
хрустит сосульками. И дальний мат,
с раскатом ливневым гордясь родством,
не портит музыки, живой в живом.

Я счастлив, Господи! А Ты? А Ты?
Тебе приятно, что мы так просты,
что так беспечны, что для нас и крест —
лишь знак того, что и свинья не съест?

Кто отличит до роковой поры
восторг Господен от Его хандры...

А счастье смертного понять — пустяк.
Не Бог ли учит нас, что мы — в гостях?
В гостях что дорого? Очаг, уют...
О, как пред гибелью снега поют!
Как перед гибелью поют снега...
Как жизнь бессмысленна и дорога.

1956

— Бери! — сказал мне Бог. — И больше не проси!
— Неси! — сказал мне бес, над пропастью скользя.

Я так тебя люблю, что Боже упаси!
Я так тебя люблю, что выразить нельзя!
Бесплотно, как монах, безмозгло, как дебил,
Терзаю без конца, без устали грублю...
Наверное, другой не так тебя любил?
Я — так тебя люблю. Я так тебя ЛЮБЛЮ...

Я жил и не тужил, рассудочен и квел,
Когда за мной любовь рванула по пятам.
— Скрывайся, — крикнул Бог. Я ухом не повел.
— Останься, — молвил бес. И я ОСТАЛСЯ ТАМ.

Ведь что ни говори и сколько ни судачь,
И как ни уходи от лобовых атак,
Сложнейшая из всех немыслимых задач -
ЛЮБИТЬ тебя. И ВСЁ. Любить тебя, но так,
Чтоб тел не расцепить до ГРОБОВЫХ ТЕНЕТ,
Чтоб душ не разомкнуть до страшного суда...

— ОПОМНИСЬ! — крикнул Бог. И я ответил — НЕТ!
— До встречи, — молвил бес. И я ответил: Да.

Потому что стихи иногда порождают стихи,
И в тебя я влюблен не по памяти и не заочно,
Твои очи сухи, потому что тихи наши ночи,
В глубине океана не слышно надводных стихий.

Потому что любовь иногда порождает любовь,
Я в коленях твоих утону головою повинной -
Плотью к плоти, душою к душе, чтоб связать пуповиной,
Чтоб текла в наших жилах, как прежде, единая кровь.

И глазами для глаз становясь, и рукой для руки,
Можно зеркальцем быть для луча и для голоса - эхом,
Целиком помещаясь друг в друге, и плачем и смехом,
Мы плывем под водой, на воде оставляя круги.

И отпущена ночь, чтоб друг другу шептать пустяки,
Чтоб не смел я уйти, сделай что-нибудь ложью любой,
Потому что стихи иногда порождают стихи,
Потому что любовь иногда порождает любовь.

Вера Павлова

* * *

Господи, зачем ты в одночасье
столько раз сменяешь гнев на милость?
Отличать отчаянье от счастья
сердце до сих пор не научилось.
Не суди так строго, так жестоко,
но всесильной ласковой рукою
отдели тревогу от восторга,
боль от скуки, слабость от покоя!

Вся наша жизнь - игра в почтовый ящик,
в котором ищешь-ищешь - и обрящешь
сухой листок и телефонный счет...
И долго слушаешь, как сердцем кровь идет.

Елена Катишонок

Когда уходит человек
На час иль навсегда,
Горит невыключенный свет
И капает вода,
Хоть он закрыл на кухне кран
И снял ключи с гвоздя,
В холодный сумрачный туман
Поспешно уходя.

В тумане скрылся человек,
Ушёл он налегке,
Но след остался на траве,
Перчатка на песке,
А дома – недопитый чай
И сигаретный дым...
Ушёл на день или на час –
Назад пришёл седым.

Вот Май пришел ..и красные гвоздики,
как слезы тех далеких страшных лет.
И ветеранов праведные лики,
собенно, которых больше нет.

Когда опять подходят даты эти.
Я почему-то чувствую вину -
все меньше вспоминают о Победе,
все больше забывают про войну.

Идут по телевизору парады,
горят в архивных фильмах города.
Тем, кто остался, раздают награды.
кажется, что было так всегда.

Война еще исчезнуть не готова.
Те годы - миллионы личных драм.
А потому, давайте вспомним снова
всех тех, кто подарил Победу нам.

Когда гулять, на майские, поедем,
веселые, довольные вполне,
Давайте скажем что-то о Победе
в вспомним, хоть немного, о войне..

ПД

В России расстаются навсегда.
В России друг от друга города
столь далеки,
что вздрагиваю я, шепнув «прощай».
Рукой своей касаюсь невзначай
её руки.

Длинною в жизнь любая из дорог.
Скажите, что такое русский бог?
«Конечно, я
приеду». Не приеду никогда.
В России расстаются навсегда.
«Душа моя,

приеду». Через сотни лет вернусь.
Какая малость, милость, что за грусть —
мы насовсем
прощаемся. «Дай капельку сотру».
Да, не приеду. Видимо, умру
скорее, чем.

В России расстаются навсегда.
Ещё один подкинь кусочек льда
в холодный стих.
...И поезда уходят под откос,
...И самолёты, долетев до звёзд,
сгорают в них.

©Б.Б.Рыжий

Лариса Миллер

Дней ослепительные вспышки
И красок огненных излишки…
Сегодня каждый озарен
И каждый смертен, так как к вышке
С рождения приговорен.

А лето льет такие пули.
И жалко умирать в июле,
Вернее, жарко умирать.
Куда приятней быть в загуле
И плод сладчайший выбирать.

А плод земной и правда сладок.
Какой убийственный порядок
Без сострадания казнить
Любого, кто до жизни падок.
Пора порядок упразднить

И завести совсем иное
Существование земное,
Живя без точки и конца,
Как луч, что гаснет за стеною,
Чтоб загореться у крыльца